Родитель и специалист центра — равноправные партнеры в реабилитации

Чтобы реабилитация прошла успешно, нужно услышать запрос родителя, понять, с каким ограничением надо поработать. Затем составить индивидуальный план реабилитации, отработать механику и рассказать, куда двигаться дальше в домашних условиях.

При этом родитель и специалист центра работают единой реабилитационной командой. Как выстроить это взаимодействие, мы решили обсудить с врачом ЛФК Фирсовой Ириной Георгиевной

Сегодня исполняется ровно 26 лет, как Ирина Георгиевна работает в «Роднике». За плечами огромный опыт работы с двигательными нарушениями у детей. В чем состоит задача специалиста-реабилитолога узнали из первых уст.

— Ирина Георгиевна, расскажите об особенностях работы с семьями, приезжающими на реабилитацию?

— Моя первостепенная задача — узнать, как с ребенком занимаются дома, какие есть успехи, и в случае необходимости скорректировать тактику. Но для начала я должна понять запрос родителя на реабилитацию. Что родитель ожидает от нас?

Мы много говорим о непрерывности реабилитационного процесса. Любой центр, государственный или частный — это лишь звено в реабилитации ребенка, работа продолжается дальше уже вне этих стен.

Возьмем частный случай, дети с ДЦП. Я всегда приглашаю сопровождающего в зал. Для чего? Я подсказываю родителям, что можно использовать дома из имеющихся средств. Замечательно, когда и ребенок, и мама адаптируются хорошо. Если родители спрашивают, что нам дальше делать, на что обратить внимание, это всегда приветствуется.

— Получается, специалист работает в тесной связке с родителем?

— Несомненно. Именно от этого зависит, насколько изменения сохранятся. Если мы говорим о детях с ДЦП, участие родителя — это 95% успеха, что касается психолого-педагогической части — не менее 50% точно.

Иногда бывает так, что родитель не видит себя в реабилитации. Тогда на первый план выходит работа с родителем. Нужно выбрать тактику и донести до родителя мысль, что в связке мы больше сможем помочь ребенку. Это партнерская работа.

Например, я занимаюсь также тейпированием (прим. ред. — стимуляция кровообращения в мыщце) и иногда предлагаю поставить ту или иную конструкцию, чтобы логопеду было легче работать. Я прошу родителей поработать теми упражнениями или звуковыми композициями, которые советует логопед.

— Иногда бывает так, что в «Роднике» ребенок занимается, а дома отказывается? Что с этим делать?

— Нужно в семье найти человека, которого ребенок будет слышать и слушать. Либо это будет старший брат или сестра, или наоборот младший, за которым он будет тянутся, если отстает в двигательном развитии. Возможно, это будет кто-то из взрослых. В семье всегда есть человек, кого ребенок воспринимает.

— Как помочь выстроить работу, чтобы был результат?

— Наша задача, в первую очередь, скорректировать и направить. Например, у ребенка движение есть, но походка шаткая. Значит вместе добиваемся, чтоб он ходил более уверенно. Не бежал, как турбореактивный лайнер. А двигался в среднем темпе. Это уже тяжелее. Ребенок не понимает, почему ему говорят двигаться размеренно. Мышечная память должна получить порцию питания. Это наше стремление. Поэтому, еще раз повторюсь, активная позиция родителя, который спрашивает, что сделать и как сделать, приветствуется.

— Насколько участие родителя в реабилитационном процессе влияет на коммуникацию специалистов с ребенком?

— Если мы говорим о детях с ДЦП, включение родителя позволяет договориться с ребенком быстрее. Потому что сопровождающий — это проводник в мир ребенка. А мы появляемся в его жизни эпизодически.

У речевиков процент участия сопровождающего довольно большой. Ну а у детей с РАС родитель присутствует в реабилитации на 100%. Потому как все, что вокруг ребенка, это мозаика, частички которой складываются только когда внутреннее видение совпадает с картиной окружающего мира. Как правило, у детей с РАС этого нет. И проводником может быть кто-то из семьи. Обращенную речь мало кто из них воспринимает целиком.

— Здесь кроется противоречие ожиданий родителя от реабилитации и потребности ребенка?

— В случае с детьми аутистического спектра на первом месте стоит психолого-педагогическая и социально-направленная реабилитация. Родители же, наоборот, хотят физической реабилитации. Но ее невозможно донести до ребенка, потому что он не понимает обращенную речь. Пока качественного скачка не будет, куда-то включить его можно попытаться только с мамой. Ее руки — это его руки, ее ноги — это его ноги. Здесь только мама может объяснить, почему надо поднять, например, правую руку. Через тактильные ощущения ребенка можно попытаться чему-то учить. Осуществлять задачу лечебной гимнастики — элементы организации, работы в команде — для детей с РАС, к сожалению, неприемлемо.

— Верно, ли что на первый план выходит естественный исследовательский интерес родителя, желание его постоянно учиться самому?

— Верно. Основная моя задача — побудить родителя, чтобы он начал задавать вопросы. Почему именно так нужно сделать? Что за этим последует? От каких моих действий зависит тот или иной прогресс ребенка? Чтобы потом в домашних условиях это повторить.

— В какой мере сохраняется динамика реабилитации, достигнутая в «Роднике»?

— Сложно сказать. Все зависит от внутреннего потенциала ребенка. Если интеллектуальный уровень пациента низкий, то процент продвижения будет соответственный. Если у ребенка есть элемент понимания и включения в работу со специалистом, и работа продолжается дома, то процент повышается.

Если взять детей с ДЦП, чем выше интеллектуальный статус ребенка, тем выше вероятность продвижения.

Точными цифрами это измерить невозможно, но если очень грубо округлить, то 50% сохранится до следующего приезда и даже может повысится при условии, что ребенком ежедневно занимаются.

— Какую основную задачу вы видите в реабилитации в целом? Что бы вы хотели сказать родителям?

— Главная задача реабилитации на примере детей с ДЦП — это их социализация. Мы не всегда можем поставить их на ноги, но адаптироваться в окружающем мире мы можем помочь.

Эту задачу вполне осознают и родители. Они понимают, чего хотят — сделать так, чтоб ребенок смог жить в этом мире самостоятельно. Почему мы и говорим о непрерывной реабилитации. При условии сохранения умственного потенциала научить ребенка жить без поддержки вполне возможно.